Содержание
Родители екатеринбурженки Ани Новожиловой объявили о закрытии сбора средств на лекарство для их дочери, страдающей спинальной мышечной атрофией. Они смогли собрать $2,4 млн (160 млн рублей). Основную часть пожертвовал миллиардер Владимир Лисин.
Инстаграм @sveta_novozhilova
Как сообщили родители Ани Новожиловой в своем Instagram, клиника снизила сумму, необходимую для лечения, до $2,4 млн. Сбор был закрыт 20 февраля. «Мы выражаем огромную благодарность Владимиру Сергеевичу Лисину, который взял на себя остальные расходы. Спасибо за семь рукопожатий — Евгению Вадимовичу Ройзману и Лейле Гусейновой. Спасибо огромное нашему фонду Радуга! За то, что взяли к себе под крыло и не оставили в сложной ситуации. Мы бесконечно благодарны каждому из Вас!» — написали отец и мать девочки.
У пятимесячной Ани Новожиловой диагностировано тяжелое заболевание — спинально-мышечная атрофия (СМА). СМА успешно лечится в США, но лекарство Zolgensma и его введение стоит 160 млн рублей. Родители Ани открыли сбор пожертвований, на 19 февраля удалось собрать 41 млн рублей.
Ранее Zolgensma помогла еще одной екатеринбурженке — Кате Рубцовой. Тогда благотворители собрали необходимую сумму.
Добавим, 30 января в Красноярске скончался двухлетний ребенок с диагнозом СМА. После этого его отец вышел с пустой коляской и портретом умершего сына к зданию краевого правительства. Он держал плакат: «Губернатор, кто ответит за смерть моего сына?» В семье есть старший ребенок, который страдает аналогичным заболеванием. После этого региональное управление СК возбудило два уголовных дела по части 2 статьи 109 УК РФ («Причинение смерти по неосторожности») и части 2 статьи 293 УК РФ («Халатность, повлекшая по неосторожности смерть»).
Хочешь, чтобы в стране были независимые СМИ? Поддержи Znak.com
Подписаться на канал Znak.com в Яндекс Дзене
Разбираемся, как выглядит будущая элита страны, и чем занимаются сегодня потенциальные преемники своих успешных отцов.
С 2015 года Forbes ежегодно публикует рейтинг наследников российских миллиардеров. Как он составляется? Состояние миллиардеров делится на всех признанных детей, не учитывая супружеские доли. И таким образом выявляются фавориты этой импровизированной «гонки». Рассказываем, как складываются судьбы самых богатых российских наследников.
Юсуф Алекперов, 31 год
null
null
Юсуф Алекперов
Потенциальное наследство: $18 млрд
Сын президента «Лукойла» Вагита Алекперова родился в 1990 году. Он окончил РГУ нефти и газа им. Губкина по специальности «разработка и эксплуатация нефтяных месторождений», а затем получил второй диплом по специальности «экономика и менеджмент». Таким образом, вероятнее всего Юсуф с самого детства готовился стать преемником отца. Однако в 2018 году он решил пойти собственным путем — ушел из «Лукойла» и начал производить энергетический напиток Plan B. Стартап Алекперова оказался действительно успешным: за год чистая прибыль составила почти 3 миллиона рублей. В 2019 году мужчина основал ООО «Цифровые технологии» — компанию, которая занимается разработкой программного обеспечения в области криптографической защиты информации. В личной жизни у Юсуфа Алекперова тоже все хорошо. Он женат на девушке по имени Алиса, которая руководит туристическим агентством President Travel.
Виктория Михельсон, 29 лет
Потенциальное наследство: $10,1 млрд
Отец Виктории, Леонид Михельсон, находится на третьем месте среди богатейших россиян, согласно Forbes. Он занимается предпринимательством в сфере строительства, является одним из главных акционеров ОАО «НОВАТЭК» и председателем совета директоров холдинга «СИБУР». Но его дочь избрала другую профессиональную область: она получила высшее образование в Штатах (New York University), где специализировалась на истории искусств. Девушка крайне редко появляется на светских тусовках и не дает интервью глянцевым изданиям, что не мешает ей ежегодно попадать в различные списки богатейших невест и наследниц. Она также известна своим активным участием в деятельности благотворительных фондов «Виктория» (основанного ее отцом в 2003 году) и V-A-C (Victoria — the Art of being Contemporary). Она руководит своей художественной галереей в Самаре, а несколько лет назад Виктория Михельсон также вошла в состав попечительского совета Музея современных искусств в Нью-Йорке. Сейчас девушка живет в Америке.
Джахангир Махмудов, 34 года
null
null
Потенциальное наследство: $9 млрд
Единственный сын Искандара Махмудова, основателя и главы Уральской горно-металлургической компании (УГМК), окончил Лондонскую школу бизнеса по специальности «деловое администрирование», после чего повысил свою квалификацию в Международной бизнес-школе Hult. В начале карьеры Джахангир занимал позицию топ-менеждера в компании «Аэроэкспресс», а затем перешел на работу в банк Goldman Sachs. В 2012 году он присоединился к семейному бизнесу, став сотрудником службы директора по горному производству «УГМК-Холдинг». В конце прошлого года Джахангир Махмудов пошел на повышение и был назначен директором по трансформации компании. Согласно данным официального сайта УГМК, наследник руководит отделом, который занимается внедрением на предприятиях холдинга системы управления, «позволяющей слышать и оперативно реализовывать предложения ИТР и рядовых специалистов предприятий, что повысит их вовлеченность в достижение целевых показателей». О личной жизни Джахангира известно не так много: на сегодняшний день он женат вторым браком (на 20-летней студентке; по другим данным — топ-модели). Его бывшая жена проживает в Москве с 15-летним сыном.
Дмитрий Лисин, 30 лет
null
null
Владимир Лисин, отец Дмитрия Лисина
Потенциальное наследство: $6,7 млрд
В семье успешного российского предпринимателя Владимира Лисина трое детей — двое сыновей и одна дочь. По оценкам Forbes, каждый из них может унаследовать около $6,7 млрд. Старший сын миллиардера — Дмитрий Лисин — является выпускником LSE и РАНХиГС, работает в компаниях отца с середины 2000-х, входит в советы директоров «Первой грузовой компании» и «Первой портовой компании», а также занимает пост директора по стратегическому планированию «Аддуко менеджмент». Несмотря на такой впечатляющий послужной список ему удается избегать публичности (найти фото молодого человека в интернете невозможно). Знакомые наследника утверждают, что в личном общении он производит впечатление «неформального и открытого» человека. Также они добавляют, что Дмитрий предпочитает скромные авто бизнес-класса и сам ездит за рулем, «лишен слабости к понтам и погружен в бизнес на 99%». По мнению экспертов, именно ему отец однажды передаст управление свой громадной империей.
Мария Козицына, 20 лет
null
null
Потенциальное наследство: $6,3 млрд
Мария Козицына является единственной дочерью Андрея Козицына, генерального директора УГМК. Она окончила Ломоносовскую школу «Интек» в Истринском районе Подмосковья с золотой медалью «За особые успехи в обучении», после чего поступила на платное отделение Высшей школы экономики. Согласно опубликованным рейтингам студентов, Мария хорошо справляется с учебой и подает большие надежды. Свою личную жизнь девушка предпочитает не выставлять напоказ и избегает назойливого внимания журналистов — ее личные странички в социальных сетях закрытые.
Ксения Франк, 36 лет
null
null
Потенциальное наследство: $5,8 млрд
Ксения стала вторым ребенком в семье миллиардера Геннадия Тимченко. У нее есть старшая сестра и младший брат, с которыми ей предстоит разделить состояние отца — $17,3 млрд. Она с отличием окончила Эдинбургский университет, где специализировалась на философии и французском языке, и Европейский институт управления бизнесом по программе МВA. На данный момент Ксения осуществляет инвестиции в венчурные проекты и поддерживает развитие социально значимых проектов. В число последних инвестиций входит проект «Ешь деревенское» (FoodTech по доставке продуктов от фермеров). Также Ксения спонсировала проведение исследований в области диагностики рака молочной железы компанией Биомаркер (проекта Arna); вместе со школой управления Сколково учредила грант на обучение молодых предпринимательниц из регионов России по MBA; а также стала председателем наблюдательного совета Благотворительного фонда Елены и Геннадия Тимченко. В 2013 году она получила орден Дружбы за укрепление дружбы и сотрудничества с Россией, а также развитие научных и культурных связей и активную благотворительную деятельность. Сегодня Ксения проживает в России вместе с мужем и двумя детьми.
Александр Вексельберг, 33 года
CardАлександр Вексельберг (слева)
Потенциальное наследство: $5,5 млрд
Согласно данным Forbes, сын владельца ГК «Ренова» является гражданином США по рождению. Он окончил Йельский университет, проживает в Нью-Йорке и не планирует переезжать в Россию. Да и в общем-то в этом нет никакого смысла для молодого наследника, ведь он уже сумел заработать себе имя в американском предпринимательстве. Известно, что Александр Вексельберг занимается венчурными инвестициями Columbus Nova, владеет автосалонами Algar Ferrari в Филадельфии и Stewart’s Classics в Денвере, а также входит в совет директоров компании RSE Markets, управляющей стартапом Rally Rd. У него есть старшая сестра, которая вместе с мужем живет в России. О личной жизни самого Александра ничего не известно.
Фото: Finparty.ru, РБК, Е1.РУ Екатеринбург Онлайн, Instagram, Twitter, TASS
Их родители достигли небывалых успехов в бизнесе и смогли обеспечить безбедное существование не только себе, но ещё своим детям и внукам. Естественно, что к жизни владельцев многомиллиардных состояний всегда было и будет приковано внимание общественности. Как живут и чем занимаются представители младшего поколения самых богатых и успешных бизнесменов России?
Дети Романа Абрамовича
Роман Абрамович. / Фото: www.prabook.comОдин из богатейших людей России, как известно, является отцом семерых детей. Младшие, Аарон Александр и Лея, появившиеся на свет в третьем браке миллиардера с Дианой Жуковой, живут вместе с мамой в США, где учатся в школе. Софья Абрамович. / Фото: www.sangistil.ruВо втором браке Абрамовича с Ириной Маландиной всего появилось пятеро детей. Младшие 19-летняя Арина и 17-летний Илья учатся в колледжах в Великобритании. 25-летняя Софья ведёт собственный блог в инстаграм, где с удовольствием делится подробностями своей жизни. Она окончила престижный колледж Royal Holloway по специальности «Менеджмент и маркетинг». Софья занимается конкуром и представляет Россию на соревнованиях. Аркадий Абрамович с отцом. / Фото: www.yellowsport.ru27-летний Аркадий окончил Бостонский Северо-Восточный университет и ещё в студенческие годы начал заниматься бизнесом. Сегодня он владеет инвестиционной компанией, фирмами, занимающимися выращиванием овощей в теплицах, имеет интерес и влияние в нефтегазовой промышленности. Анна Абрамович. / Фото: www.spletnik.ruСтаршая дочь, 28-летняя Анна, кажется, искусно умеет заниматься только собственным досугом. Она давно прославилась, как неисправимая любительница вечеринок и тусовок, а в своём блоге писала как-то о том, что у неё нет ни работы, ни особой цели в жизни. Впрочем, вести такой образ жизни она вполне может себе позволить.
Пётр и Мария, дети Олега Дерипаски
Олег Дерипаска. / Фото: www.insider.comУ алюминиевого магната страны, как называют миллиардера, двое детей: 19-летний сын Пётр и 17-летняя дочь Мария. Сын получает образование в Великобритании, а во время каникул, которые обычно проводит в России, с удовольствием участвует в разного рода оппозиционных митингах. Мария, получавшая образование в России, ведёт довольно закрытый образ жизни, предпочитая не принимать участие в скандалах. Правда, от упоминания в СМИ девушку это не уберегло. Её заметили отдыхающей на яхте вместе с внуком Бориса Ельцина и тут же обвинили в любви к красивой жизни.
Виктория, дочь Леонида Михельсона
Виктория Михельсон с отцом. / Фото: www.yandex.netДочь одного из самых богатых людей России изучала историю искусства в Нью-Йоркском университете. В настоящее время она, по большей части, живёт в США, занимается благотворительностью в созданном отцом фонде поддержки молодых художников, является владелицей строительной компании и предпочитает вести закрытый образ жизни. В некоторых источниках встречаются упоминания о младшей дочери бизнесмена Эрике и внебрачном сыне, но информации о них нет.
Александр, Вячеслав и Дмитрий, сыновья Владимира Лисина
Владимир Лисин. / Фото: www.24smi.orgОдин из самых влиятельных бизнесменов России является отцом троих сыновей, Александра, Вячеслава и Дмитрия. Владимир Лисин старается держать свою семью подальше от любопытных глаз. Известно лишь, что наследники миллиардера получали образование за рубежом, а старший Дмитрий вернулся в Россию и занимается бизнесом вместе с отцом.
Юсуф, сын Вагита Алекперова
Юсуф Алекперов. / Фото: www.kpcdn.net30-летний сын совладельца компании «Лукойл» Юсуф Алекперов окончил РГУ нефти и газа, после получил второй диплом, на этот раз по направлению менеджмента и экономики. Он пошёл по стопам отца и строит карьеру в нефтегазовом бизнесе.
Джахангир, сын Искандера Махмудова
Джахангир Махмудов. / Фото: www.finparty.ruВладелец многомиллиардного состояния и основатель Уральской горно-металлургической компании стал отцом в 1987 году, когда на свет появился его сын Джахангир. Юноша получил прекрасное образование за рубежом, окончив сначала Лондонскую школу экономики, затем – Международную школу бизнеса Халта. Он занимал руководящие должности в компаниях отца, а в настоящее время активно занимается бизнесом.
Анастасия, дочь Игоря Кудряшкина
Анастасия Кудряшкина. / Фото: www.domashnyochag.ruЭтого бизнесмена связывают деловые интересы с Уральской горно-металлургической компанией, «Кузбассразрезуголь», «УГМК-транс». По данным Forbes, дочь коммерческого директора Уральской горно-металлургической компании Настя является певицей, выступает под псевдонимом Настя Кудря и в состоянии растрогать отца, исполняя посвящённые ему песни.
Долгое время в обществе существовал стереотип, что богатые люди женятся только на красавицах, а ума им и своего вполне достаточно. Однако на практике часто бывает совсем не так. Олигархи ценят красивых женщин, но куда больше им нравятся женщины умные, которые способны поддержать беседу, а при необходимости и дать совет. Очень часто рядом с состоятельным мужчиной оказывается не первая красавица, но женщина интеллектуально одарённая и образованная.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
- Фото: Дмитрий Смирнов
СУ металлургов из-за кризиса сейчас трудные времена? Или не у всех?
Конечно, стоимость компаний упала. Сегодня самая низкая цена на сталь за последние 15 лет вообще на всех рынках, и это в значительной степени связано с нефтяным трендом, маржинальность и выручка у заводов падала, и объемы сегодня совсем другие.
СВас расстраивает, что только за прошлый год вы стали беднее на 5 миллиардов долларов?
Меня как-то не заводит ни 5 с плюсом, ни 5 с минусом.
СА как вы вообще к деньгам относитесь? Они для вас что?
Деньги дают только определенную степень свободы, которая связана с выбором бизнеса, инвестиций, с выбором заниматься тем, чем хочешь. Ничего другого они не дают, на мой взгляд. Степень свободы, больше ничего.
СК слову о свободе. Совсем недавно с другими крупными бизнесменами вы встречались с президентом. Рассказывали ему о налогах — министерства, с ваших слов, соревнуются, как бы больше обременить бизнес.
Существует два вида обременения у нас, в России: это налоговая и неналоговая нагрузка — на все, от экологических отходов до различных административных функций. И сложилась ситуация, при которой ведомства, каждое на своем уровне, выдумывают дополнительные платежи и обременения: на оформление документов, на воздух, на дождь, на град. Все смотрели «Чиполлино», так вот тут очень похожая ситуация. Когда ведомство начинает выдумывать различные функции для того, чтобы что-то регулировать, это приводит к дополнительной неналоговой нагрузке. Она начинает расти.
СПрезидент вас, кажется, одобрил.
Он же сам в свое время говорил о том, что нагрузка не должна расти. И он услышал, что если будут поползновения к увеличению административных или неналоговых платежей для бизнеса, страховых или еще каких-то, и предприятия будут платить больше, в сегодняшних условиях это точно не лучший фактор для развития экономики.
СКогда я смотрю встречи бизнеса с президентом, уже много лет, всегда ощущение, что это не партнерская встреча, хотя люди там собираются небедные, а вызов на ковер, ну или что-то вроде родительского собрания. Почему у нас так распределены, то есть так смещены роли у бизнеса и власти?
Не секрет, что у нас государства в экономике стало уже очень много — как минимум больше 50%, если не 60% государственных компаний в экономике. Эта доля диктует определенные правила. Если пошел курс на такое изменение истории бизнеса, все остальные пытаются найти свою роль в таком курсе. Например, руководитель ведомства уже может позволить себе сказать: “Мы должны мотивировать бизнес, чтобы он вкладывал деньги в нашу экономику”. То есть это он, руководитель ведомства, должен нас мотивировать. Я думаю, что как раз в этой фразе — главный перегиб. Уже не бизнес мотивирует государство, а руководители ведомств мотивируют. В такой схеме бизнес, конечно, управляет какой-то своей частью поляны, но когда его становится меньше, он сжимается как шагреневая кожа. Становится слабым игроком.
СВы в какой-то момент сказали, что уже впору открывать Госплан.
Да. То есть если в стране 60% государственных компаний, что выдумывать тогда? Это совершенно простая тема. Получается, надо вводить государственное планирование, чтобы эти 60% работали хорошо.
СВы шутили или нет?
Конечно, шутил. Но как может быть иначе? Любая крупная компания не может жить без долгосрочного планирования. Не может не решать тактических и стратегических задач. Она не может существовать без правильного операционного управления. И если у вас пул из 60% государственных компаний, управляйте ими правильно. Только если вы и дальше начнете расширять этот пул, вы и правда дойдете до Госплана — иначе все будет бардаком. Ну или сжимайте эту историю. Это же основной принцип. Опыт показывает, что ни в одной стране еще не было успеха в государственном управлении.
СНа этой встрече, в ее закрытой части президент говорил с бизнесом о внешней политике. А кто-то говорил президенту, что у бизнеса вообще-то из-за этой политики проблемы?
Ну все-таки это встречи off the record. И если так, не стоит, наверное, обсуждать, что там было сказано. Но очевидно, внешнеполитические действия государства тем или иным образом отражаются на бизнесе. Мы же понимаем, что в этой ситуации есть осложнения и с технологическими аспектами поставок оборудования, и с изменением курса; стоимость того, что ты покупал раньше — оборудования, или технологий, или запчастей, — для тебя сегодня практически вдвое увеличивается. О продуктах питания говорить не будем. Понятно, что это тем или иным образом отражается на бизнесе.
СВаши компании, кажется, попали под турецкие и даже под киевские санкции.
Киевские санкции, на мой взгляд, вообще какая-то странная тема, и я думаю, что это какое-то обычное лоббирование. То есть у нас было 800 вагонов на Украине, при общем парке вагонов более 150 000, и украинцы почему-то объявили, что вагоны под санкциями, хотя, на самом деле, они обеспечивают их же собственную украинскую экономику. У них внутри страны эти санкции до сих пор никто не снял, но мы про это не очень волнуемся. Другое дело — турецкие санкции. Турция в ответ на наши ограничения запретила нам поставлять им часть продукции. Это, конечно, неприятная тема. Рынки сейчас с определенным переизбытком, находятся в низкой ценовой нише. Часть стран стала вводить защитные меры, причем разными способами. Наши ведомства должны, по большому счету, тоже адекватно отвечать, а этого не происходит.
- Фото: Дмитрий Смирнов
СА скажите, с каким настроением вообще бизнес вышел с этой встречи? Алишер Усманов, например, был очень окрылен, описал встречу в том духе, что бизнес получил хорошие сигналы.
Сложно обсуждать эмоции другого человека. Я считаю, что такие встречи всегда полезны, из них всегда нужно делать правильные выводы. Ничего здесь особенного нет, тем не менее диалог какой-то существует, и этот диалог обязательно пойдет на пользу двум сторонам.
ССкажите, а можно ли говорить о хороших сигналах в ситуациях, когда у нас раз в год арестовывают какого-нибудь крупного бизнесмена. В позапрошлом году был Владимир Евтушенков, сейчас — Дмитрий Каменщик.
Вообще сам факт ареста неприятен. Надо погружаться глубоко и изучать, есть там рациональное зерно или нет рационального зерна. Мне кажется, что в обоих этих случаях необязательно было публично заниматься большими арестами. На мой взгляд, это можно было делать спокойнее, разобраться, даже если и были какие-то нарушения. Мне кажется, так.
СИногда кажется, что бизнес сам играет в эту игру, знает, что государство может помочь разобраться с конкурентами. НЛМК, насколько я помню, тоже выражала претензии бизнесмену Игорю Зюзину, и к нему вызвали доктора. Вы были причастны?
На самом деле, на историю с Зюзиным больше повлиял, на мой взгляд, экономический фактор. Был нескончаемый рост стоимости металла, производители все время поднимали стоимость внутри страны, это отражалось на потребителях. Виктор Христенко проводил в министерстве совещания и призывал производителей снизить цены. Но мы предложили другую идею, она была простой — остановиться на сегодняшнем уровне цен и подписать долгосрочные контракты. Это позволяло сгладить ситуацию в чувствительных секторах: кораблестроение, уголь, автомобилестроение и т. д. И большинство участников рынка согласилось не дергать цены, остановиться, потому что это отрицательно влияет на всех. А Зюзин почему-то решил, что это ему не нужно. То ли вслух, то ли кому-то высказал: мол, плевать мне на ваши решения, договаривайтесь, меня это не касается. Я так понимаю, что за это он и получил по голове по полной программе.
СПро участников списка Forbes, а вы его возглавляли, всегда интересно, как они начинали. Первые деньги там, коммерческие способности.
Первый раз я заработал ящик бананов в шесть лет. Поучаствовал в разгрузке вагонов. Детские заработки — мы крутились возле взрослых и помогали им таскать картонные ящики, благо они были нетяжелыми. С другой стороны, наша классная вспомнила однажды случай, про который я уже и забыл. Осенью нас, школьников, гоняли собирать картошку. По-моему, дело было в шестом классе. Собирать ее полагалось целую неделю или даже дней десять. Надо было ехать утром на трамвае, потом тащиться на поле, картошка грязная, мешки тоже — все, как положено. И на второй день я смотрю, работа идет ни шатко ни валко — вроде бы можно убрать картошку за два часа, а мы шесть часов там торчим. Поели, поспали, а время-то идет, скучно. Учителя на участках или сидят под кустом, им не до нас — тоже отбывают время. Я подошел к бригадиру колхозников и говорю: «У нас есть сегодня участок?» Он говорит: «Вот ваш участок» — и показывает руками. Я говорю: «А если мы уберем его раньше, вы нас отпустите?» Он говорит: «Да». Соответственно мы напряглись, через два часа картошки нет, мы развернулись и умотали домой. Учителя пришли проверить, что у нас происходит, смотрят — класса нет, скандал. Вся школа на поле, а эти — самые умные (результат ведь никого не интересовал). В общем по башке я получил — за первые попытки использовать мотивацию.
СГубернатор Аман Тулеев любит вспоминать, что вы местный. В том смысле, что ностальгия должна вас мотивировать к спонсорству.
Когда я приехал лет пятнадцать назад в город и подошел к родной школе, решил взять и привести ее в порядок: отремонтировать, кое-что переделать — поставить современное оборудование, например. Даже коллективом учителей и директором пришлось позаниматься. И через какое-то время школа из последних в городе стала передовой. Аман Гумирович позвонил и говорит: «Вот отлично! А давай мы на школу повесим табличку — будет школа имени Лисина», имея в виду, что я буду ее пожизненным куратором. Я говорю: «Слушайте, не надо мне при жизни памятники городить, я свою работу сделал, привел все в порядок, больше я там играться не должен. Для этого есть департамент образования, бюджет, вам положено этим заниматься».
СВы еще, как я понимаю, редкий российский миллиардер, который работает по профилю. Как минимум закончили Сибирский металлургический институт.
Так получилось, что в нашем городе модной была профессия строителя, все рвались на строительный факультет. Я тоже туда пошел. Как сейчас помню, проходной балл был 21, а я набрал 19,5 или что-то такое, до 20. Не прошел. После этого ректор собрал всех, кто не добрал баллы, и предложил на выбор досдать экзамены на три факультета: металлургический, литейный и горный. Папа у меня был горняк, водил меня в шахту, и к моменту поступления я уже понимал, что мне это неинтересно. Из металлургического и литейного направления я выбрал литейное: это показалось более любопытным, более широкий подход — не только к металлургической индустрии, но и к машиностроительной. И, в общем-то, не ошибся.
Учился я явно выше среднего, был третьим или пятым на курсе из 80 человек. Нас распределяли по баллам, и меня направили в Тулу, на металлургический завод. Когда я туда приехал, мне сказали: «Места ИТР нет, пойдешь оператором на машину». На следующем этапе я был уже подручным сталевара, потом мастером, начальником смены, начальником участка, исполняющим обязанности начальника цеха.
СТо есть ваша карьера по сути стартовала с позиции помощника сталевара.
Между окончанием школы и поступлением в университет я еще работал электрослесарем в вычислительном центре Южкузбассугля. А в Туле да, начинал подручным. Сначала лопатой, потом учился варить сталь в мартеновской печи, электропечи, конверторе, даже вагранка была, а потом появились уже другие агрегаты. Если ты поработал помощником сталевара, через какое-то время начинаешь работать сталеваром. Потом мастером. А когда ты показываешь, что можешь управлять бригадой и сменой, тебя делают начальником смены. Я несколько лет работал посменно — с утра, с вечера, с ночи. Потом, когда показал себя неплохим начальником смены, начальник цеха поставил меня начальником ответственного участка. Вот так, ступенька за ступенькой, с 1979-го по 1986 год.
Кстати, цех у нас был достаточно интересным, научно-производственным, там был не только план по стали, но и план по НИР, то есть научный план. Я стал специализироваться на литейном оборудовании и поступил заочно в аспирантуру без отрыва от производства, и эта специализация привела потом в Караганду. Там как раз некому было запускать оборудование на металлургическом комбинате, а я был специалистом, и министерство меня туда командировало на год.
- Фото: Дмитрий Смирнов
СВы тогда работали под началом у будущего первого вице-премьера Олега Сосковца?
Да, Сосковец, когда я приехал, был и. о. главного инженера комбината. Через год я запустил оборудование, которое не могли долгое время запустить. Все успокоились, из министерства перестали звонить каждый день. Сосковец пришел ко мне и говорит: «Послушай, меня могут назначать директором завода, оставайся здесь, в Казахстане». Сначала он предложил мне одну большую должность — начальника технического управления, это фактически третье лицо на предприятии, но когда меня попытались оформить в министерстве, это вызвало большой шок: я был слишком молодой, мне, кажется, и 30 лет не было. В итоге дали мне на одну должность ниже — Сосковец предложил мне поработать замом главного инженера и курировать в том числе новую технику и науку, но меня это никак не обидело. Потом уже стал замдиректора комбината. Вот такая карьера. Сосковец потом перешел в министерство. А я уехал из Казахстана, на этом мы практически и расстались.
СГоворили, что Сосковец сильно влиял на вашу карьеру и помогал в бизнесе.
Он был достаточно способным руководителем, у него было, без сомнения, важное достоинство: он некоторые вещи видел очень далеко. Я не мог схватывать, как он, сразу, но ковырял гораздо глубже. И тандем наш на комбинате сложился, степень доверия была такова, что он подписывал мне любые бумаги и письма, не читая вообще, если я в двух словах объяснял, что мне надо. В результате мы получили премию Совета министров за освоение новой импортозамещающей продукции, а Сосковец стал министром. Когда он ушел с завода, позвал меня работать в Москву начальником управления внешних связей министерства. На что я ему сказал: «Спасибо, Олег Николаевич, я был у тебя замом и не пойду начальником управления. Я либо буду заместителем министра, либо я свободен». Мы разошлись. Потом еще несколько раз случайно после этого встречались, но больше никакой дружбы у нас не было. Читать дальше >>
Читать дальше
15 апреля 2020, 21:02
Владелец Новолипецкого металлургического комбината Владимир Лисин выделил 123 миллиона рублей на инъекцию препарата «Золгенсма» для годовалой Лизы Краюхиной, у которой спинальная мышечная атрофия, пишет «Новая газета».
Мать девочки Алена Краюхина рассказала, что Лисин почти полностью закрыл сбор на инъекцию.
«Мы уже едем в Москву. Инъекцию должны сделать в институте имени Вельтищева», — сказала она. Родители и волонтеры до этого сами собрали 31 миллион рублей на лечение девочки.
В начале апреля два ребенка со спинальной мышечной атрофией впервые в России получили генную терапию американским препаратом «Золгенсма». Дети получили лечение не за счет государства.
Генную терапию «Золгенсма» в 2019 году представила американская компания «Авексис». Это самый дорогой препарат в мире. Стоимость инъекции оценивается от 2,1 до 2,5 миллиона долларов.
В России зарегистрирован только один препарат для лечения СМА — «Спинраза». Его закупку должны оплачивать региональные власти, однако из-за дороговизны препарата лечение получают не все пациенты. На днях «Спинразу» подали на включение в список жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов.
Подпишитесь на наш канал в Telegram или пришлите свою новость с помощью бота
ли со статьей или есть что добавить?